Гродненская танцовщица прошла в американский проект и уже в марте выйдет на сцену в Нью-Йорке. В нашем городе Евгения известна в творческой среде: она основала арт-площадку «Дом 46», одна из немногих в Гродно, кто профессионально занимается современным танцем (contemporary dance), ставит спектакли, преподаёт взрослым и детям.

Расскажи, как ты попала в спектакль, который будут показывать в театре на Манхэттене? Это же так круто!

— Это американский проект, перфоманс. Международная команда, в которой по четыре человека из Польши и США, я из Беларуси и один парень из Украины. Мы проходили кастинг на Люблинском фестивале танца. Нас выбрала хореограф Колин Томас-Янг из Нью-Йорка. Спектакль создавался с участием каждого танцовщика, каждый из нас вносил свои идеи, движения. Этот проект растянулся на полтора года. Американцы, по крайней мере те, с которыми я работала, используют твои лучшие навыки. У тебя что-то получается, и они: «Здорово! Это можно использовать». Ты не должен сделать то, что хочет хореограф, игнорируя твою природу. Поэтому психологически чувствуешь себя прекрасно. Тебе дают свободу, ты можешь реализовывать свои идеи.

Когда выйдешь на американскую сцену?

— Премьера была на фестивале в Люблине. В марте мы полетим в Нью-Йорк. Будем показывать спектакль в театре экспериментальных работ La mamma. Несколько показов пройдёт в Колумбийском университете для студентов хореографии. Создатели хотели организовать тур по Америке. Но всё будет зависеть, сможет ли продюсер найти деньги. Проект недешёвый: нужно привезти танцовщиков из Беларуси, Украины, Польши, обеспечить жильём, заплатить гонорары.

Каковы особенности работы в международной команде?

— Я работала в гродненском театре кукол и в этом американском проекте. Возможно, это были мои проблемы, но здесь не ощущала нас командой, хотя все актёры сильные. В американском проекте хореограф направила немало усилий на то, чтобы мы стали командой. Проводились тренинги, чтобы лучше работать вместе, чувствовать друг друга. Незнание языка и разная база заставляли прислушиваться к партнёрам. Общались не на уровне слов — читали по глазам, по телу. Не понимаешь, чего от тебя хотят (имею в виду языковой барьер), вся команда поддержит. Наша хореограф собрала разных исполнителей: актёр и танцор, молодой и постарше, пухлый и тощий, высокий и низкий. Я скучаю по ребятам. Мы подружились. Переписываемся и лайкаем фотки друг друга в фейсбуке.

Современный спектакль нужно чувствовать, а не понимать

Нашему зрителю постановки современного танца порой кажутся слегка странными, непонятными…

— С самого детства в каждом перфомансе я что-то открываю для себя. Помню первый поход на постановку современного танца: смотрю и ничего не понимаю! Что-то странное, но за этим так интересно наблюдать! И я просто отпустила этот момент. Это словно наблюдать, как цветёт дерево, течёт река.

Однажды работала со шведским хореографом, и он объяснил такую штуку. Вот смотрю спектакль и не могу связать нитей. Но если меня это трогает эмоционально, значит, в этом что-то есть! Например, автор родился в Нидерландах, ему шестьдесят лет. Он был в Париже, читал такую-то литературу. И не понимаешь: вероятно, ты ещё не дошёл до его уровня. Например, не прочёл «Гамлета». В современном искусстве могут быть большие разрывы между опытом людей. Для меня всегда важно не что я думаю, а что чувствую, тронуло или нет.

Женя, что такое «Дом 46» для тех, кто сюда приходит?

— Для меня это возможность предложить что-то новое. Мы за то, чтобы в городе была альтернатива. Есть театр, а можно провести перфоманс, как мы делаем. Есть занятия по танцу, а можно сходить на гурджиевские движения, можно привезти педагога из Санкт-Петербурга. В «Дом 46» приходят люди, открытые новому, смелые.

Насколько просто реализовать твои идеи в Гродно?

— Вначале думала: «Надо сделать что-то альтернативное! Сейчас мы начнём и всё тут изменим!» Хотела видеть в Гродно похожие вещи, как в Москве, Питере, Вильнюсе, Париже. А потом ощутила сопротивление. Поняла, что городу это не нужно. Раньше мы часто организовывали мастер-классы, а они не окупались: иногда выходили в ноль, а иногда и вовсе в минус. Мы пока не научились делать это на высоком уровне. Хотя к нам приезжали интересные люди из других стран, я и сама у них училась. Это и есть вливание свежего воздуха.

Позже стала внимательнее слушать город и открывать двери для проектов, которые к нам сами стучались. Мы стали более открытыми, меньше навязывать свою философию и политику, давать пространство под другие проекты.

Ценится уникальный танцор

Чего не хватает в Гродно?

— Мне бы хотелось видеть в городе больше творческих людей с интересным видением. Мне кажется, что в Гродно ходят проторёнными дорожками. Мало тех, кто выходит за рамки. Мало смелых революционеров в творческой среде.

Сейчас мы делаем перфоманс соло с артисткой балета областного драмтеатра Викторией Бальцер. Я как постановщик работаю на танцовщицу: смотрю, как работу сделать смелой, чтобы она прорывалась через мои сомнения. Пространство нашего города словно сдерживает, не даёт заявить о себе. Ты будто тянешь за спиной гружёный воз. Я слышала, что в Нью-Йорке хочется работать, так как само пространство тебя поддерживает.

Сейчас в мире нет строгих границ. Ты могла бы интегрироваться в другой стране?

— Если бы отлично знала английский язык, это бы упростило поездки. Участие в международных проектах — психологический стресс, незнание языка мешает выразить всё, что хочешь. Это первый фактор, который удерживает меня и многих других специалистов.

Второе — это существовать вне государств. Здорово, когда можно реализовывать свои проекты и участвовать в международных. Моя цель — сохранить «Дом 46», ведь уже столько сделано. Сейчас ищу тех, кто готов продолжать моё дело, работать со мной. Одновременно ищу выходы на другие страны, новые проекты. Если больше месяца никуда не выезжаю, начинает казаться, что я загнанный в клетку зверь. Должна быть гармония.

Женя, в классическом танце есть строгие требования к форме танцовщиц, иначе они не сделают фуэте. Слышала, что стандарты красоты уже не работают в мире современного танца?

— Тенденции связаны с тем, что сейчас происходит в мире. Это – ценность личности. Это продукт, который уникален, неповторим. И поэтому танцор ценится уникальный.