На сцене Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко (МАМТ) состоялся трехчастный гала-концерт в честь 50-летия первого танцовщика, народного артиста России Георги Смилевски, в котором вместе с героем вечера танцевали его дети и все ведущие артисты театра. "Третьей молодости" премьера-юбиляра не перестает удивляться Татьяна Кузнецова.

За 30 лет работы в МАМТ Георги Смилевски вместе с театром пережил и подъем, и упадок, и возрождение в новом репертуаре. Неудивительно, что гала, отразивший не только карьеру юбиляра, но и историю труппы, растянулся на четыре часа. Удивительно другое: 50-летний премьер выступал в амплуа героя-любовника, и это не казалось неловким или странным: он безоговорочно выигрывал у своих молодых коллег. Стройный брюнет с аристократической осанкой и благородными жестами, пребывающий в превосходной форме, все 30 лет был и остается незаменим для театра. «Стасик» всегда испытывал проблемы с танцующими «принцами»: его премьеры-технари не были красавцами, а благообразные фактурные кавалеры не отличались безукоризненной техникой. Смилевски — счастливое исключение.

Счастливым исключением оказалась и его балетная жизнь. Способного десятилетнего мальчика отправили учиться в Москву, едва он поступил в балетную школу Софии — видимо, в расчете заполучить болгарского премьера экстра-класса. Расчет не оправдался. Выпускника МАХУ приметил Юрий Григорович и взял его к себе — но не в настоящий Большой, а в труппу «Большой театр — студия Григоровича», остро нуждавшуюся в красивых солистах. Спустя два года труппу распустили, а юного премьера перехватил главный балетмейстер «Стасика» Дмитрий Брянцев. С тех пор Смилевски — достопримечательность театра. Все хореографы, работавшие с труппой, выбирали его для своих спектаклей: записной «классик» оказался восприимчив к разным стилям и формам танца. Джон Ноймайер, Иржи Килиан, Начо Дуато, Серж Лифарь — список авторов с мировыми именами слишком длинен, чтобы приводить его целиком, ведь за последние 15 лет балетные худруки «Стасика», особенно француз Лоран Илер, превратили его репертуар в антологию балета ХХ века.

На юбилейном гала по понятным причинам западные страницы истории «Стасика» представлены не были, зато российские — во всей полноте. Концерт начался одноактной «Штраусианой» — первым балетом Владимира Бурмейстера. Премьера сценок из «венской жизни» состоялась в Москве 25 октября 1941 года. Обаятельное легкомыслие этого балета-дивертисмента, показанного сразу после эвакуационной паники, сегодня поражает, как и его генетическое сходство с «Парижским весельем» Леонида Мясина, представленным полутора годами ранее в безмятежном Монте-Карло. Балет и сейчас выглядит жизнеспособным, а с его темпами и вращательными виртуозностями 85-летней давности и нынешние артисты справлялись с очевидным трудом. Зато Поэт-Смилевски в черном фраке был совершенно неотразим — и как романтический любовник, и как кавалер: два адажио изобиловали сложным сочетанием верхних и средних поддержек, в которых его Возлюбленная (Оксана Кардаш) и Актриса (Эрика Микиртичева) чувствовали себя в полнейшей безопасности.

Другой тип поддержек (слигованно-плавный) и другой тип романических отношений (элегичный, почти сомнамбулический) требовались в дуэте из «Призрачного бала» Дмитрия Брянцева, открывавшем второе отделение. И здесь юбиляр был безупречен: с пылкой стремительностью он навернул круг полупартерных jete en tournant, разреженных турами-фуэте, и умело отретушировал партнерские огрехи своей дамы — Натальи Сомовой. С ней же в третьем отделении он танцевал дуэт из забытых «Вечерних танцев» Тома Шиллинга — «восточного» немца, заменявшего нам в 1970-е всю западную хореографию. В антагонистическом поединке, изображая некоего мужа-абьюзера, танцовщик смог продемонстрировать и сольные доблести: чистые пируэты и высокие двойные туры.

Завершал концерт номер «Et cetera» — «испанский» променад двух мужественных красавцев под гитарные переборы Франсиско Тарреги, поставленный Максимом Севагиным для тогдашнего худрука Музтеатра Лорана Илера и Георги Смилевски. На сей раз герой вечера танцевал со своим сыном Дмитрием — премьером Большого театра, и новелла приобрела эпически-интимный оттенок: Смилевски-старший, опытный и мудрый, передавал секреты профессии младшему — импульсивному и горячему.

Логично выстроенное, но перегруженное необязательными номерами юбилейное празднество оказалось тем не менее весьма теплым, даже семейным. Племянник юбиляра темпераментный солист МАМТ Георги Смилевски-младший исполнил диковатый сольный номер «Шерлок» про сыщика Холмса, любителя кокаина. А младший сын Александр Смилевски — ученик четвертого класса МГАХ с прелестными длинными ногами и отменным прыжком — станцевал с Миланой Кравченко «Детское па-де-де», продемонстрировав фамильную стать, музыкальность, чувство позы и обрадовав почитателей Смилевски-старшего тем, что на его потомках природа не пожелала отдыхать.