Сара Лэмб, прима-балерина Королевского балета Ковент-гарден, о наследии великой балерины Майи Плисецкой и постановках для «Зимнего гала» в Екатеринбургском театре оперы и балета.

Людмила Яицкая: Вы приехали в Екатеринбург на «Зимний гала», концерт, посвящённый великой балерине Майе Плисецкой. В вашей профессиональной судьбе госпожа Плисецкая сыграла какую-то роль?

Сара Лэмб: Я очень люблю Майю Плисецкую. Я станцевала много из тех ролей, которые считались у неё величайшими: в «Лебедином озере», «Баядерке», «Жизели». Вместе со Славой Самодуровым мы танцевали «Тарантеллу» на юбилейном концерте Майи Плисецкой в 2005 году, когда ей исполнялось 80 лет. Это была моя первая встреча с Майей. Поистине великая честь для меня. Славу на тот момент она уже знала хорошо. Позже мне удалось встретиться с ней ещё несколько раз, прежде чем она ушла.

Для меня Майя Плисецкая — кто-то вроде идола, примера. Я прочла её автобиографию, меня восхищает её динамика, харизма, чувство музыки, её анималистические качества — все эти прыжки, просто великолепно. Она держала публику как никто, и, конечно, публика её любила.

ЛЯ: Ваш педагог Татьяна Легат в своё время работала с Плисецкой. Это сотрудничество сказалось на вашей карьере? Есть ли какие-то профессиональные секреты, которые достались вам по наследству?

СЛ: Татьяна Николаевна всегда говорила: обязательная подготовка — это ключ к успеху. И теперь я понимаю, что так оно и есть. Даже Майя на сцене всегда выглядела так, будто всё делает спонтанно, по воле души, но её техника была настолько отработана, что, казалось, это её вторая натура, так всё было органично. Ни в коем случае не должно быть заметно, что ты думаешь о танце, о том, как куда прыгнуть или ступить — только эмоции. Прыжки, повороты Плисецкой — всё это она делала с точностью до миллиметра, зная, в какой момент и где нужно остановиться или оказаться. В этом вся магия.

Татьяна Николаевна Легат столькому меня научила, без чего я бы никогда не стала тем, кем я стала. Как педагог она уникальна тем, что помогла и показала мне, как выразить эмоции с максимальной страстью. Она показала, как правильно работать с корпусом, с руками, как кончиками пальцев заканчивать предложения на нашем танцевальном языке тела и движения. Балет — это не шпагаты и ноги, это и корпус, ведь большая часть зрителей смотрит наверх. Мы всегда фокусируемся на лице. Когда я говорю с вами, я не смотрю на ваши ноги — я смотрю на лицо, в глаза, считываю ваши эмоции. В этом наша сила.

Лучшая импровизация — это подготовленная импровизация, ваш личный опыт, багаж, накопленный годами.

ЛЯ: Вас с Вячеславом Самодуровым связывает давняя дружба. Осенью 2004 года вы перешли в Лондонский Королевский балет, дебютом стало «Лебединое озеро», которое вы танцевали в дуэте с ним. Вас называли «русской парой» из-за русских педагогов. Для вас это комплимент?

СЛ: Да, это комплимент. В Лондоне мы работали с русскими педагогами, например, Александром Агаджановым. Он до сих пор преподает мне. И он передавал огромный-огромный привет Славе.

Для меня переход на новое место и переезд в Лондон стали большими серьёзными переменами. И то, что мне посчастливилось работать со Славой, сыграло важную роль. Мы были очень похожи в своем видении, наши школы, подготовка, тоже были похожи, потому что Татьяна Николаевна — это балетная система Вагановой. Я оказалась в новой обстановке, среди новых людей, но при этом была в абсолютной гармонии и ощущала себя на своём месте. Когда мы работали со Славой, я чувствовала себя в полной безопасности, чувствовала, что мы можем вместе изучать наши роли, искать, находить. Это было прекрасное время. Мне повезло танцевать со Славой.

ЛЯ: Можно ли сказать, что ваш очередной приезд к нам в Екатеринбург, на заснеженный Урал — это заслуга Славы Самодурова?

СЛ: О да! Именно! Но за все свои визиты я ни разу не посмотрела город — гостиница-театр и обратно. Такая вот жизнь танцора. В следующий раз приеду как турист.

ЛЯ: Мария Александровна, прима-балерина Большого театра, весной и осенью специально приезжала в наш театр, чтобы Вячеслав Самодуров поставил для неё «Занавес». Тогда Мария говорила, что мы «украли Славу, вот и пришлось ехать за ним на Урал». Видели ли вы «Занавес»?

СЛ: Я знаю Марию Александрову, мы с ней пересекались в августе на фестивале в Японии. Знаю, что Славе очень понравилось работать с Машей. А сам спектакль я, к сожалению, пока ещё не видела, но посмотрю обязательно.

Мария Александрова, прима-балерина Большого театра — о Вячеславе Самодурове: «Вы украли Славу, вот и пришлось ехать за ним на Урал»

ЛЯ: Вы с Вячеславом обсуждали подобное сотрудничество? Было бы вам интересно поработать с ним как с постановщиком?

СЛ: Его самая первая постановка была для меня (улыбается). Можно сказать, работу хореографом он начал с работы со мной. Он тогда ещё сам танцевал. Это было па-де-де, небольшая постановка, потому что, насколько я знаю, это был первый Славин опыт, эксперимент. Так что у меня в копилке уже есть работа со Славой. Но я никогда не танцевала в полной вечерней постановке под его руководством, так что очень хотела бы. Я сильно загружена работой в Лондоне, у меня совершенно нет времени, но кто знает, в будущем — я бы с удовольствием.

ЛЯ: В вашем исполнении (совместно с Эдвардом Уотсоном) на «Зимнем гала» уральский зритель увидит дуэт из «Майерлинга». Это уже готовая постановка, привезённая вами в Екатеринбург, или она была поставленная здесь, с помощью Вячеслава Самодурова?

СЛ: Мы с Эдвардом Уотсоном будем танцевать па-де-де из балета Infra МакГрегора и па-де-де Connectome Мариотта, премьера которого состоялась буквально полтора года назад. А Infra мы танцевали в 2008 году и в июне этого года в Нью-Йорке. Я танцую соло в первом па-де-де, а вторую часть мы танцуем вместе. Эти постановки мы сделали целиком в Англии, у нас, увы, не было возможности подумать и поработать над постановками здесь.

Одноактный балет Infra на музыку Макса Рихтера и в хореографии МакГрегора впервые представили на сцене Ковент-Гардена в Лондоне в 2008 году. Этот спектакль был создан специально для Королевского балета Великобритании. Это очень человечная, душевная, трепетная история. МакГрегор придумал этот спектакль после терактов в лондонском метро. Там вверху люди, идущие по земле, а внизу — обречённые в подземке. Это история не только о жизнях, оборванных слепым взрывом, но и о несостоявшихся судьбах, утраченных иллюзиях, напрасных расставаниях и упущенном счастье, об одиночестве, о людях, которых мы видим каждый день на улице.

Connectome — это ещё одна грустная история. Она появилась после смерти отца хореографа. И, я думаю, основной мотив этой постановки — желание, чтобы тот, кого уже нет здесь, оказался снова рядом. Это танец с воспоминаниями, с желаниями, это тихая грусть.

ЛЯ: Есть в России поговорка: плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Вероятно, к балетным этот тоже можно применить — плох тот танцор, который не мечтает стать великим, таким, как Плисецкая. В честь Майи Плисецкой, например, назван сорт пионов, выведенный в 1963 году, и даже астероид, открытый в 1984 году. Когда ваше имя встанет в один ряд с Плисецкой, что бы вы хотели, чтобы назвали вашем именем?

СЛ: Это всё, конечно, здорово, но как вы будете управлять армией, в которой каждый — генерал? Никто не захочет выполнять приказы, потому что все хором будут эти приказы отдавать. И в балете так же. Я никогда не смогла бы быть счастливой, если бы была просто лебедем — одним из многих. Сами судите: или один лебедь на сцене, или 32 лебедя и королева-лебедь… что может быть прекрасней?

Так же, как война невозможна с одними генералами, так и балет не был бы балетом с примами и без кордебалета. Я должна сказать огромное спасибо кордебалет за то, что он делает. И я понимаю, что могла никогда не сыграть тех ролей, если бы в своё время на мне не сфокусировали внимание.

Что касается перспективы стать как Майя Плисецкая — я не претендую. Мы все понимаем, что это очень сложно. Но если говорить о названии в честь меня, то планета. Планета Лэмб — хорошо звучит. Или вновь открытое море, самая глубокая его точка. Ну или хотя бы рыбка — Lamb fish. Смешно (улыбается).

Справка:

Сара Лэмб, прима-балерина Королевского балета Ковент-Гарден (Великобритания).
Родилась в Бостоне. Училась в балетной школе у Татьяны Николаевны Легат. Лауреат президентской стипендии США в сфере искусств. В 1998 поступила в Бостонский балет, где стала прима-балериной и танцевала ведущие партии в балетах современных хореографов — Уильяма Форсайта, Дэвида Доусона, Йормо Эло и других.

С 2004 года танцует в Королевском балете Ковент-Гарден. В её репертуаре — партии Авроры, Жизели, Никии, Китри, Феи Драже, Джульетты, Манон, а также партии в балетах Баланчина. Специально для мисс Лэмб Уэйн МакГрегор создал свой первый полноформатный балет Raven Girl («Ворона»).