12 июня был показан первый из трех запланированных в Мариинском театре Выпускных спектаклей Академии русского балета им. А.Я. Вагановой. Программа вечера родила в голове автора ряд вопросов, на которые, впрочем, нашлись и ответы. Первое и главное, о чем захотелось спросить, − какие задачи решает Выпускной концерт (ключевое слово – "концерт")? Ответ на вопрос хорошо известен всем, кто учится, и уж тем более кто преподает в любом хореографическом училище. Всякий педагог ответит: концерт должен демонстрировать выпускников во всем разнообразии их возможностей − технических, актерских, партнерских, любых. В чем силен, то и демонстрируй. И для этого придумана идеальная форма – дивертисмент, в котором может быть и классика, и характерный, и современный танец, сольный, дуэтный, какой угодно.

Для многих выпускников Выпускной концерт – это единственная возможность станцевать что-то сольное: увы, такова правда жизни, какие-то их них станут артистами кордебалета. И поэтому Выпускной сродни сбывшейся мечте, празднику, который запомнится на всю жизнь. Он часть самосознания и самоуважения будущего артиста. Думаю, вряд ли кто-то из ребят мечтал танцевать на собственном Выпускном краковяк и мазурку из оперы "Иван Сусанин" и прочее, что было им предложено художественным руководством alma mater. Школа в данном случае из матери превратилась в мачеху.

Первое из двух отделений концерта целиком (!) состояло из хореографических картин в операх, то есть того, что часть выпускников и так будет танцевать всю жизнь: уже упомянутого "Польского бала" и "Волшебных садов Наины" из опер Михаила Глинки "Иван Сусанин" и "Руслан и Людмила" соответственно.

"Польский бал" шел в декорациях к балету "Лебединое озеро", позаимствованных у Мариинского театра, но в костюмах из оперы, что потребовало от автора дополнительных усилий по соединению несоединяемого: интерьера средневекового замка, в котором Зигфрид пленен и обманут Одиллией, и костюмов польской шляхты XVII века времен Марины Мнишек. Попытка завернуть танцы в гламурную обертку удалась более чем: за пышными костюмами, за трепетанием перьев на головах, за блеском всевозможной ювелирки, которой, нарушая все традиции школьных выпускных, были обвешаны девочки (можно только догадываться, по чьему повелению), утонули все танцы. Все это больше напоминало танцевальную заставку какого-нибудь новогоднего шоу на Первом канале, через мишуру которого пытались продраться выпускники со своими танцами. Но ведь и в опере так же, попеняет мне читатель. Да, но там "Польский бал" – часть общей режиссуры, совершенно не учитывающей, что это единственный в твоей жизни Выпускной.

"Волшебные сады Наины" костюмами удивили не меньше, чем декорации предыдущей картины, дело происходило будто бы не в волшебных садах пушкинской колдуньи, а на украинском хуторе: все исполнительницы были украшены цветочными венками, размеры которых значительно превышали размеры любой девичьей головки, а одеты ученицы были не в привычные туники волшебных дев, а в пышные шопенки до колена "а ля Императорский театр". Единственное, что могло смирить и с выбором номера (затейливая хореографическая сюита М. Фокина без какой-либо драматической нагрузки), и с нелепостью костюмов – сильная тройка солисток, явно заслуживающая отдельных сольных номеров.
Второе отделение было выстроено по принципу первого: характерный, классика. За характерный танец отвечало "Болеро" Б. Нижинской, благо и повод нашелся вытащить его из закромов реконструктора А. Лиепы – 125-летие создательницы, за классику – реанимированная по редакции К. Сергеева "Фея кукол" авторства братьев Легат, известных не только постановкой балетов, но и остроумными карикатурами, героями которых стали многие звезды балетной сцены.

Вроде бы, какие могут быть поводы для недовольства – "Болеро" полноценный балет, рассчитанный на индивидуальность исполнительницы, с хореографией, декорациями и костюмами, предоставленными Андрисом Лиепой? Однако если напомнить, что балет ставился Брониславой Нижинской для Иды Рубинштейн, чьи исполнительские возможности были сильно ограничены, потому что как раз танцовщицей-то она и не была, то весомый повод для недовольства появится. Танцевать "декадентской диве" было не обязательно, она могла одним лишь поворотом головы или плавным наклоном тела назад и в бок заставить быстрее биться мужское сердце, неравнодушное к экзотической, роковой красоте. Чем с полным пониманием и воспользовалась хореограф, водрузив героиню, задолго до Бежара, на стол, окруженный мужчинами. Под музыку Равеля, кстати, тоже написанную по заказу обеспеченной и смелой любительницы прекрасного, не раз обвинявшейся в развале основ театра и сценическом разврате, исполнительница принимает различные испанские позы, а под конец в горизонтальном положении взмывает в воздух в руках мужчин.

Теперь представьте себе ребенка, нарядившегося в мамин наряд и шлепающего в ее туфлях на высоком каблуке перед зеркалом – собственно так выглядела выпускница, которую заставили изображать женщину "с биографией", которой девочка пока не имеет и не может иметь в силу юного возраста. Так чем обусловлен этот выбор, выставляющий (если не сказать "подставляющий") ученицу в столь невыгодном свете, кроме юбилейной даты?

"Фея кукол" могла бы чудесным образом украсить вечер, будь она показана первым отделением концерта, но в качестве финала история об оживших куклах смотрелась слабовато. В нарядном спектакле кроме известного всем любителям балета трио двух Пьеро, претендующих на внимание Феи кукол, смотреть по большому счету не на что. Все вариации – перефразируя выражение Альбера Камю "школа готовит нас к жизни в мире, которого не существует" – готовят к жизни в театре, которой не существует. Там не будет вариаций, состоящих только из эшапе, как не будет вариаций, самым сложным элементом которых будет двойной тур.

О модерне, развития и внедрения которого еще каких-то пару лет назад требовали академики, практики и теоретики, никто и не вспомнил. В концерте не было ни одного номера современной хореографии.

Помнится, Игорь Бельский специально для Дианы Вишневой поставил номер "Кармен", с которым она триумфально победила на Международном конкурсе в Лозанне. Но главное даже не эта победа, а то, что ученица в этом номере врезáлась в память. Бельский увидел индивидуальность будущей балерины и помог ей ее продемонстрировать. Судьба Вишневой, с этим номером или без, сложилась бы так, как она сложилась, и все же без "Кармен" танцовщица, наверное, шла бы чуть дольше к самоопределению в профессии.

К чему этот пример? К тому, что роль Школы в становлении будущего артиста трудно переоценить. Что сделала Академия для самоуважения нынешних выпускников? Ничего. Потому что это был не их Выпускной, дети в этом действе отошли на второй и даже третий план. На первый вышли амбиции и возможности ректора Академии Николая Цискаридзе, который работает с учениками не как с учениками, а как с собственной балетной труппой, и выбор программы тому подтверждение.