Виктория Едиджи рассказала о репертуаре танцевального коллектива, этнокультуре и профессии педагога.

«Я не раз была членом жюри на разного рода конкурсах. И иногда, видя в детском танце далеко не детские и не эстетические телодвижения, становилось просто стыдно за работу педагога-хореографа. Убеждена, педагог просто обязан иметь внутри себя внутреннюю цензуру», - считает руководитель творческого объединения «Ошад» Виктория Едиджи.

Зов памяти

- Объединению «Ошад» исполняется пять лет. Чем будете удивлять зрителей юбилейного концерта шестого декабря?

- Начнём с того, что пять лет назад в Майкопе впервые появилось творческое объединение адыгского направления, в состав которого вошли хореографический ансамбль «Синдика», вокально-этнографический ансамбль «Ащемез», ансамбль народных инструментов «Бэгэудж» и детская хореографическая студия «Ошад». Программа этих коллективов показывает богатую и разнообразную культуру адыгов, объединив народную хореографию, песню, танец и музыку.

За пять лет существования у нас появился свой репертуар, свой почерк и, главное, свой любимый зритель. Его на юбилейном концерте мы будем удивлять новыми интересными номерами. Кроме того, на юбилейный концерт «Ошада» мы хотим пригласить друзей-артистов, с которыми в течение пяти лет участвовали в творческих проектах.

- Почему из всего танцевального многообразия именно народный танец вы сделали смыслом жизни?

- Я страстная поклонница народной культуры во всех её проявлениях. На мой взгляд, этнокультура - ключ в будущее. Ведь что происходит в мире? Стираются границы, языковые барьеры, даже какие-то национальные особенности. Народы России часто называют нацменьшинствами. С одной стороны, для меня это звучит оскорбительно, а с другой стороны, именно благодаря этнокультуре нацменьшинств и существует огромная Россия. Эти национальные меньшинства - её великое богатство. И пока хореографы и хормейстеры стремятся сохранить народную культуру, у нашей страны есть будущее.

В век глобализации именно народная культура становится всё более востребованной. Ведь этнокультура - это обращение к генетической памяти человека.

Нужны специалисты

- Согласны ли вы со словами народного артиста России Аслана Нехая: «Если сейчас закрыть глаза на проблему кадров в культуре, завтра профессиональные коллективы Адыгеи окажутся на грани закрытия»?

- Совершенно верно. Скажу об этом на примере нашего объединения. Если с хореографами в «Ошаде» дела обстоят более-менее, то с музыкантами-народниками - просто беда. Я столкнулась с этой проблемой при создании ансамбля народных инструментов «Бэгэудж». В республике работали только два специалиста по народным музыкальным инструментам, имеющие высшее музыкальное образование. Рустам и Лиля Шеуджен получили образование в Нальчике именно как народники. Сегодня Рустам возглавил «Бэгэудж». Но в Адыгее сейчас нет ни одного профессионального музыканта, который бы играл на апэпщине. Та же проблема с шичепшином. Слава Богу, есть Замудин Гучев, который на слух обучает детей старинной манере игры на адыгской скрипке. Сейчас мы черпаем кадры у него. Хотя для профессионального коллектива надо адаптировать и инструмент, и музыканта, и музыку.

Адыгее нужны специалисты, нужны педагоги, которые могут научить адыгской народной музыке. Сегодня их очень мало. В республиканском колледже искусств уже закрыли отделение гармошки, которое когда-то возглавлял Ким Тлецерук. Аргумент: нет желающих обучаться. Эту проблему надо решать срочно и на государственном уровне. Если не будет сдвигов в этом направлении, скоро потеряем даже то, что имеем.

Необходимое табу

- Сегодня упал престиж профессии педагога. А как обстоят дела с профессией артиста?

- Упал престиж не только профессии педагога. Я помню, когда в 80-е годы артисты «Нальмэса» шли по улице, зрители оборачивались: как с обложки модного журнала. Но Адыгея и сегодня богата талантами. Сколько по-настоящему талантливых детей приходит к нам в «Ошад», скольких звёзд мы ежегодно открываем! Но родители говорят: «Пока маленькие, пусть ходят, поют-танцуют. А в будущем зачем нам это нужно? На эти деньги семью не прокормишь. Мы пойдём в юристы-экономисты-строители, только не в артисты».

- Сегодня в мире огромное число танцев. В республике одна за другой открываются студии хореографии. Ваше отношение к танцам на шесте, хип-хопу, тверку?

- Эти танцы исполняют по всему миру. Они, как и субкультуры, имеют место быть, хотим мы этого или нет. Тем более что интерес молодёжи к этим хореографическим направлениям огромный. Я вижу горячее желание молодых людей через эти танцы раскрыть свой внутренний мир. Это здорово, что он у них есть, и они хотят им поделиться с нами. Отвергать эти направления, как человек и как хореограф, я не имею права.

Но всё должно быть в меру. Другое дело, что подавать эти направления надо осторожно, дозировано. И не в детских хореографических школах обучать танцам на шесте или тверку. На этих танцах до совершеннолетия ребёнка должно лежать табу.

Меня часто приглашают в жюри разнообразных конкурсов. Я не ханжа. Но порой испытываешь просто шок при виде того, каким телодвижениям учат детей педагоги, преподнося всю эту пошлость под соусом современного танца, при этом имея довольно смутное понятие о том, какие танцы можно разучивать с детьми.

- С чего вы начинаете обучение детей?

- У меня педагогический опыт не такой большой, как сценический. Но первое, чему мы учим детей, - выстраиваться в джэгу. Рассказываем, с какой стороны должны стоять юноши, с какой - девушки, как надо подойти к девушке, как пригласить на танец, как после танца отвести на место, как отойти. Когда мальчишки шалят на репетиции, мы, не повышая голос, говорим им на адыгском языке: Стыдно! Ты же мужчина. И это слово «стыдно» действует магически. Со временем у детей меняется отношение не только к танцу, но и к людям, к своей родной культуре. Думаю, в этом и заключается главная победа педагога.