Фильм «Матильда», еще задолго до появления на широких экранах неожиданно ставший самым скандальным релизом года, вышел не только в российский, но и в немецкий прокат. На премьере картины в Берлине мы поговорили с режиссером Алексеем Учителем о создании фильма, роли Николая II в истории, будущей телеверсии и первых кассовых сборах «Матильды».

Хотелось бы для начала поговорить про фильм, а не про скандал вокруг картины. Судьба сценария, насколько я понимаю, была не из легких. В титрах я не увидела ни Андрея Геласимова, который работал над самым первым вариантом, ни Александра Терехова, который перерабатывал сценарий. На каком этапе появился текст именно той картины, которую мы в итоге увидели?

История этого проекта длинная. До того, как я появился, у продюсеров был сценарий Геласимова. Он был довольно неплохой, но это был жанр байопика. Мне это было не очень интересно, поскольку мой первый игровой фильм «Мания Жизели» о балерине Спесивцевой был как раз байопиком. Поэтому я сказал, что если я буду режиссером, то мы будем начинать с нуля и писать новый сценарий. На это согласились. В результате я провел конкурс заявок, синопсисов - и в результате выбрал Александра Терехова, который не писал до этого сценарии. Мы много с ним провели времени, много бесед. Пока он писал, я участвовал в разговорных ситуациях, определениях героев, характеров, направлений. А писал, мне кажется, очень успешно и очень много придумал интересного, всю структуру, как движется сюжет, Александр Терехов. Это полностью его заслуга. Просто очень длинный был процесс, плюс мы еще адаптировали сценарий на английский язык. Поскольку в фильме иностранные актеры, то как скрипт-доктор выступал Майкл Катимс – американец, который живет во Франции. Поэтому он написан в титрах «при участии». Также по ходу съемок приходилось что-то менять, а Терехова в тот момент рядом не было, мы вместе все делали, отчасти я принимал участие, но я не претендую на сценарные титры. А потом Саша почему-то, возможно, из-за этой ситуации – попросил написать псевдоним. И мы так и сделали. Он очень активное принимал участие, актеров я всех показывал, пробы мы обсуждали. Он был на съемках несколько раз. Все было хорошо. Я думаю, что предчувствовал, что будет такое не очень хорошее сопротивление. Я не знаю. Он причины не говорил, но попросил поставить псевдоним.

Еще, насколько я помню, был разговор о четырехсерийной телеверсии.

Так и задумывался проект, что будет фильм, который длится 1 час 45 минут, и будет четырехсерийный вариант. Материалы у нас есть. Это будет примерно в таком же духе, как фильм, только более широко показаны второстепенные персонажи.

Историй, которых мне как раз в фильме не хватило.

Вот это будет в телевизионной версии.

Она все-таки будет?

Мы сейчас заканчиваем монтаж, так что да, будет. Но сначала пройдет фильм, а потом уже пойдет телеверсия.

Будет ли там расширен персонаж Данилы Козловского?

Совсем чуть-чуть. В основном там будут расширены истории героини Гэ Ян, князя Владимира, директора Императорских театров, которого играет Миронов. Что-то и у главных героев будет дополнительно. Это будет трехчасовая телевизионная версия.

Разговаривала со многими коллегами, и сошлись мы во мнении, что не хватило в фильме балета.

Потому что это фильм не о балете. Есть две большие сцены. Мы с Тереховым специально хотели сделать балетные сцены не как чисто танцевальные вставки, а так, что каждая сцена балета имеет драматургическую функцию. В первой – подрезается бретелька и обнажается грудь во время танца, во второй – вся ситуация с коронационным балетом, когда она выскакивает, падает. Каждый балет несет драматургическую нагрузку. В телевизионной версии только сам танец будет немного длиннее. В фильме он несколько короче. Сцену поставил замечательный Алексей Мирошниченко, главный балетмейстер Пермского театра, в сцене занята вся труппа театра и училища. Просто сам танец будет чуть шире.

Балета не хватило еще в том плане, что Матильда Кшесинская не только красивая женщина, хотя госпожа Поклонская так не думает, но и балерина, которая внесла существенный вклад в развитие этого вида искусства. Но в вашем фильме остается только женская сущность Кшесинской, и даже эти балетные сцены играют исключительно на драматургию ее женской судьбы.

Ну почему же? Есть репетиция – большая очень сцена. Балет, мне кажется, вполне достойно здесь представлен. Я не вижу проблем. Мы же судим в плане сюжетной истории, так что, мне кажется, вполне достаточно.

Но для вас «Матильда» в первую очередь о чем? Мелодрама про нелегкую жизнь Матильды Кшесинской?

Не люблю отвечать на такие вопросы. Каждый решает сам. Жанрово это историческая мелодрама. Я считаю, что это фильм о выборе. Мне кажется, в этой любовной истории была заложена судьба нашей страны. И от того, как закончится эта любовная история, зависело, как будет развиваться история России.

В последнее время в мировом кино женщинам не дают функции исключительно любовницы, жены, матери. На первый план выходит их профессия, а не личная жизнь. Ваш фильм в этом случае идет в разрез с всеобщей феминизацией.

Наоборот. Мне кажется, Матильда демонстрирует, что она лидер в этой паре, она знает, что будет. Профессиональная деятельность у нее есть, это хорошая, замечательная балерина, которая первой делает 32 фуэте, этот факт показан. А то, что она пыталась, грубо говоря, стать царицей и стремилась к власти, это наоборот феминистская линия - и она полностью в фильме отражена. Она говорила Ники: «Или мы должны быть вместе, или ты должен отказаться от короны».

Ну это же женский шантаж.

Мне кажется, она искренне понимала, что дальше будет трагедия. И она была права. А ее жизнь, может быть, не так счастливо, как с Николаем, сложилась, но она прожила целый век. В этом и заключается ее победа как личности. Не просто женщины, а именно как личности. Она добилась всего, чего хотела. Она стала членом царской семьи, она прожила целый век, танцевала до 64 лет. Она как раз сделала саму себя, никто ей не помогал. В этом как раз современность и есть.

Перейдем к другим персонажам. Есть в вашем фильме доктор Фишер, которого играет Томас Остермайер. Можно ли его считать некой предтечей Распутина, с учетом его странных опытов?

Этот персонаж отчасти вымышленный, отчасти реальный. Был французский врач. Будущая императрица Александра Федоровна находилась под влиянием таких персонажей, доверяла им. Французский врач не сумел ей помочь, был выгнан. И это место, вы правы, потом перешло к Распутину. Его, кстати, тоже в сериале будет намного больше, он говорит там такие философские вещи, о том, что он никогда не умрет и его место не займет другой, – как раз с намеком на то, что будет в дальнейшем.

Насколько символичным было то, что вы ввели в «Матильду» сцену с синематографом?

Это исторический факт, что Николай первый приобрел проектор в России, первая съемка была как раз на коронации Николая II. Его три французских оператора снимали от братьев Люмьер. Поэтому он был такой первый фанат кино в России, это было одно из его главных увлечений. Члены царской семьи смотрели практически каждый день по одному-два фильма. Когда они в Вольск в ссылку поехали, потом в Екатеринбург, им разрешили взять проектор и порядка 40 фильмов. Он был человеком во многом неординарным, много сделал для России. Он ввел английский язык в обиход, в царской семье разговаривали на английском. Я говорил, что есть в интернете страничка хороших дел Николая II, там очень много интересного. Он ввел детские сады, ясли в России. Как-то забывают еще о том, что под его руководством Россия стала в 1913 году первой в Европе, второй в мире по всем показателям. Он был очень умным правителем. Другое дело, что когда он достиг высшего пика в 1914 году, выиграл войну, это, конечно, не всем нравилось. И начался в мире, мне кажется, практически заговор против него, что в результате привело – по многим обстоятельствам, не только внешним факторам – к спаду в 1917 году.

Вот сейчас вы наконец выпустили в прокат «Матильду», в начале ноября на главных каналах страны выйдут сериалы про революцию – про Троцкого, про Парвуса. Понятно, что есть юбилейные даты. Как вам кажется, интерес к той трагической странице истории обусловлен только юбилеем или в обществе среди творцов все-таки наконец появился интерес к исследованию того времени?

Обычное явление, когда наступают юбилейные даты и возникает интерес. Другое дело, насколько талантливо и интересно это делается, или по инерции производится. Я думаю, что в данном случае будет интересно. Я уже видел фрагменты «Троцкого», сериала про Ленина, который сделал Хотиненко, очень интересно посмотреть на моего любимого Евгения Миронова там. Это интерес естественный. Наш фильм абсолютно не делался к этой дате, он к ней отношения не имеет. Просто так совпало по датам выхода, но это больше от прокатчика зависит.

Но, кстати, фильмов про революцию практически нет, все ушло на телевидение. С чем это связано, по вашему мнению? С недостатком идей, бюджетов?

Думаю, и то, и другое. Нужны интересные идеи, хороший сценарий. Кино – это все-таки дорогая вещь. Сериал делается чуть дешевле. Наверное, это повлияло. Плюс есть, наверное, какая-то боязнь к этому подступаться, как трактовать события. Иногда же не понимаешь, с чем столкнешься. Николай II объявлен святым за свою смерть, а некоторые, как вы видите, считают, что и всю жизнь его нельзя показывать, хотя это исторически, юридически абсолютно неправильно. Может быть, у многих такой тормоз есть. Как показывать Ленина? Как изверга, который совершил страшное? Или подходить к нему как к человеку, который перевернул этот мир? Думаю, в этом дело.

Как вы считаете, после вашего примера с Поклонской не возникнет ли у кинематографистов и театральных деятелей боязни говорить об истории, даже включать любого персонажа, содержащего отсылки к реальным личностям?

Думаю, что с историей это не связано. Сейчас, к сожалению, большую роль в идеологическом плане играет в нашей стране православная церковь. Это неверно. Они много вреда нанесли и нашему фильму. При том, что необоснованно совершенно. Всего два человека из руководства церкви видели картину и не более того. Но влияние их это же не первый случай. Пытаются что-то диктовать, это – так, это – не так, верующим не понравится. Мне кажется, эта ссылка все время – верующие или не верующие – она неправильная. Православие призывает к терпению, пониманию всеобщему, добру, только не к агрессии, не к злу, отрицанию, а тем более Россия – светское государство. Есть только одно: если произведение не нарушает закон, оно должно быть показано. А если не нравится – не ходи и не смотри. А так, чтобы выступать открыто с запретами, с призывами ограничить некоторые выставки, спектакли, фильмы, – это неправильный разворот.

Довольно удручающий.

Видите, все равно при огромном ажиотаже и интересе к нашей картине прокат получается неполноценный. Запрещена реклама на телевидении, запрещено упоминание нашего фильма на всех федеральных каналах. Что это такое? Двойные стандарты. Но я думаю, что дело не в государстве, а как раз во влиянии церкви.

Вы довольны, тем не менее, первыми сборами?

Реклама не самоцель, она преследует определенные вещи. Нужна просто информация, что фильм с такого-то числа на экране. Во многих городах могут не знать, что фильм вышел. Многие слышали про «Матильду», но они не знают, что с этого числа картина идет. Это уже ограничение. Я уж не говорю, что у телевизора сидят люди, которым за 40, в основном женщины, которые для нашего фильма и подошли бы. Но они не всегда ходят в кино. И для того, чтобы их поднять с места и заставить пойти в кино, нужно, чтобы они увидели в телепередачах актеров, плюс это дополнится рекламой. А если ничего нет, пустота, то, конечно, пойдут только люди, которым это интересно, а остальные – нет. И это меня огорчает больше всего.

То есть цифрами вы не довольны?

Нет. Они должны быть как минимум в два раза больше. Я вижу, что это повлияло. У нас была намечена огромная рекламная кампания, участие в передачах. Это было важно для того, чтобы не обсуждать скандал, а фильм, показывать актеров, проводить интервью. Есть масса передач, которые для этого годятся, на всех федеральных каналах. И это все было обрезано, что обидно.

Какой-то «сарафан» вы наблюдаете? Все-таки российское кино работает не только за счет рекламы, но и «сарафана».

Все правильно. Но если только «сарафан» – это интернет, определенная часть публики, которая и так ходит в кино, понимает, что интересно, что нет. Отрицательный «сарафан» иногда срабатывает лучше, чем положительный, вызывает больший интерес. У нас примерно 50 на 50 и это очень хорошо и абсолютно нормально, что нет единодушия. Каждый человек решает сам за себя.