«Я буду к этому стремиться и обязательно добьюсь», – цитата из интервью кызыльчанки Татьяны Коноваловой, опубликованного в молодежный 2009 год в газете «Центр Азии». Пятнадцатилетняя школьница планировала основательно: найти свое место в жизни, получить хорошее образование, связанное с искусством, театром, жить в Санкт-Петербурге. И это не осталось неосуществленной наивной юношеской мечтой. Добилась.

Сегодня двадцатитрехлетняя Татьяна Сергеевна Коновалова с дипломом магистра хореографического искусства санкт-петербургской Академии русского балета имени Агриппины Вагановой работает в Москве в особенном интегрированном театре-студии «Круг II». И продолжает находить свое место в значимых танцевальных, и не только, проектах, в том числе и в родной Туве.

Первый выбор – каторга в цветах

– Татьяна, когда ты сделала свой первый в жизни самостоятельный выбор?
– В пять лет. Заявила маме, что хочу посвятить свою жизнь балету. Именно в такой решительной пафосной формулировке, мама это хорошо помнит.

От ее профессиональной деятельности эта сфера была далека. Мама – Галина Михайловна Коновалова – окончила радиотехнический факультет Красноярского политехнического института, в Кызыл ее направили по распределению. Она и сейчас работает по специальности – главным специалистом-экспертом отдела информационных технологий МЧС по Республике Тыва.

Благодарна ей, что не отмахнулась от моего желания и привела в хореографическую школу. Сначала моим учителем была Лидия Ананьевна Сарбаа, а затем – уже на классическом отделении – Раиса Седиповна Стал-оол.

Раиса Седиповна – невероятный педагог. Влюбилась и в нее, и в балет. Не представляла себя без этой каторги в цветах. Пропустить занятия, если вдруг заболею, было для меня трагедией. И так – десять лет подряд, занималась, даже когда официально окончила хореографическую школу.

– Знаю, что ты еще и в музыкальной школе параллельно училась по классу фортепиано. И вдруг после девятого класса в Государственном лицее Республики Тыва сделала неожиданный скачок в математику. Тогда ты удивила меня: неужели осознанный выбор?
– Сама себя удивила. Полная неожиданность. В лицее всегда пыталась отбиться от точных наук, заявляя, что я – гуманитарий. И тут весной 2009 года нас снимают с урока: надо срочно проходить тест – приехал преподаватель для отбора учеников в физико-математическую школу при Новосибирском государственном университете.

Задачи все – нестандартные, преподаватель к каждому подходит, спрашивает: почему именно к такому выводу пришли? Многие ребята сразу ответы находили, а я решаю всё неправильно, только с третьего раза получилось.

Вскоре четверым ребятам из класса приходят персональные приглашения в летнюю школу специализированного учебно-научного центра Новосибирского государственного университета. Поразительно, но и я в их числе оказалась. Поехали вдвоем с одноклассницей.

Думала, что это что-то вроде пионерского лагеря, а оказалось всё серьезно: три недели занятий в учебном корпусе университета, затем – экзамен. Каким-то непостижимым образом сдала его, и была принята в физико-математическую школу, в которой готовят студентов для университета. Так что уезжала на три недели, а вернулась к маме только на зимние каникулы.

Другая дорога

– В Новосибирске ты полностью погрузилась в точные науки?
– Пришлось погружаться. Всё серьезно: лекции и семинары, сессия два раза в год, учебная программа немного совпадала с программой первого года обучения в университете, занятия вели его преподаватели. Они относились к нам, как к взрослым, вели не монологи, а диалоги. Это был очень важный этап – подготовка к студенчеству.

Жили мы в общежитии, в Академгородке. Бесценный опыт: ребята со всей Сибири, Урала, Дальнего Востока, из Казахстана, Киргизии, москвичи. Каждый со своим жизненным укладом. Мы находились вместе 24 часа в сутки, поэтому очень просто было понимать друг друга.

– Хореографию забросила?
– Год не танцевала. А на второй не удержалась. Андрей Короленко – почти мой ровесник, на два года раньше физико-математическую школу окончил, открыл в Академгородке мастерскую экспериментального танца.

В этой студии узнала, что есть современные танцевальные направления: джаз, модерн, хип-хоп. Совсем не похоже на балет. Другая техника. Пришлось отказаться от пуантов и переучиваться полностью.

Увлеклась, и мне открылась другая дорога. Не точные науки, это не мое, не балет, потому что уже в пятнадцать лет поняла, что профессиональной балериной не стать, а современный танец – в его огромном многообразии.

Сделать тело своим другом

– Изменила пройденной в Кызыле классической школе и ее педагогам?
– Не изменила, нет. В свою родную школу всегда возвращаюсь, здесь трудолюбивые дети, мне нравится с ними работать. Приятно, что удается вносить свой вклад: поставила с пяти и шестилетними танец «Шкатулочка», а с второклассниками – «Ласточки».

Десять лет в хореографической школе, ансамбле «Алантос» дали мне такую танцевальную базу, что удалось поступить в Московский государственный университет культуры и искусств на классическое отделение, а после первого курса перевестись на отделение современного танца.

– Это был осмысленный переход?
– На тот момент действовала интуитивно, просто чувствовала, что нужно идти дальше, учиться новому. Осмысление значимости танца пришло позже.

Современное общество так устроено, чтобы человек забывал о своих естественных потребностях и не понимал своих желаний. Каждый год появляются новые стандарты красоты, которые навязывают людям нормы поведения. Тело становится рабом, получает бесконечный абонемент на фитнес, ботокс, каблуки на шпильках. Всё это – проявления насилия. Люди уже настолько к этому привыкли, что не замечают.

Танец – один из возможных путей того, как сделать тело своим другом, вернуться к полноценному проживанию в нем, а значит – к естественности. А балет – это всё же отказ от естественности.

Мне повезло: когда в 2015 году окончила университет, в Академии русского балета в Санкт-Петербурге объявили третий набор в магистратуру педагогического факультета – двухгодичная программа «Художественные практики современного танца». Единственное место в России, где можно получить диплом магистра в этой сфере.

Прошла все профессиональные испытания, меня зачислили. В группе – восемь человек. Кураторы программы – Татьяна Гордеева, Александр Любашин, Нина Гастева – делились с нами своим личным опытом работы в современном танце и перформативных практиках: выбирай то, что по душе.

Попадание в сердце

– Как получилось, что ты оказалась одним из педагогов интегрированного театра-студии «Круг два»?
– В декабре пятнадцатого, когда училась в Петербурге, попала на премьерный показ «Языка птиц» режиссера Бориса Павловича. Пригласила туда хореограф спектакля Алина Михайлова. В нем наравне с профессиональными актерами из Большого драматического театра играли люди с особенностями в развитии из центра творчества, обучения и социальной абилитации аутистов «Антон тут, рядом».

Шла на спектакль без всяких ожиданий, а на показе проревелась, но не из-за того, что «инвалид на сцене», а из-за глубины, простоты и честности происходящего.

Дистанция между зрителем и актером отсутствовала полностью. Оказалось, что у людей с особенностями есть та самая чистота присутствия, за которой все гоняются. Они ничего не придумывают, никого не изображают, просто существуют на сцене так же, как и в жизни, и это очень мощно работает, напрямую попадает в сердце.

Когда вышла из театра, поняла: хочу получить такой же опыт. Вспомнила, что мне рассказывали о московском театре «Круг два», написала туда, назначили встречу. Пришла к художественному руководителю Андрею Борисовичу Афонину, говорю «Хочу работать с вами, в любом качестве». Даже уборщицей-волонтером готова была стать.

Он недоверчиво посмотрел, расспросил и сказал: «Ну, давайте попробуем, переодевайся и заходи в зал, у нас как раз разминка». Месяц занималась наравне со студийцами – это такая проверка была. Потом провести занятие доверили, пригласили педагогом в летний лагерь. И только после этого окончательно приняли в коллектив – хореографом.

Хорошо, что в магистратуре обучение проходило модулями: три недели – учеба, месяц – практика. Так что, учась в Петербурге, работала в Москве. Сейчас проще – магистратура позади.

Уникальные таланты особенных людей

– Работать с такими особенными учениками – это дар?
– Думаю, да. У опытных педагогов «Круга два» он есть. С коллегами повезло. У художественного руководителя и режиссера театра Андрея Афонина – двадцатилетний опыт работы с особыми актерами.

Его сын Иван Афонин тонко чувствует ребят, их характеры и потребности, к тому же, классный музыкант, играет на всём, из чего можно извлечь звук: фортепьяно, гитара, гармонь, всевозможные ударные. Пишет музыку для спектаклей. Парень с серьезным нарушением слуха после занятий у него запел, а ученики, не имевшие никакого чувства ритма, постепенно начитают извлекать звуки из всего: бумаги, фольги, бутылок, камней, досок, а затем и музыкальных инструментов.

Ведущий специалист Елена Осипова – универсальный человек: музыкальный педагог, психолог, мастер на все руки и ноги: ведет занятия в мастерской, делает костюмы и музыку к спектаклям. Занимается с младшими и может даже самого неуправляемого аутичного ребенка вернуть во внимание, а это очень много сил требует.

В студию приходят разные люди со своими уникальными талантами. Есть музыкально одаренные, с абсолютным слухом. Есть девочка с диагнозом шизофрения, которую «посещают голоса», чтобы они не брали вверх над сознанием, перед ней нужно ставить сложные задачи – включать тело. При этом она пишет потрясающие стихи.

Есть очаровательный парень со стопроцентной зрительной памятью: любой прочитанный им текст с первого раза запоминает. Но при этом он всё делает в четыре раза медленнее, чем обычный человек.
Другой, когда впервые меня увидел, спросил, когда родилась, а потом выдал: «Это был понедельник». Он так может любую дату определить, будто в его голове – календарь.

Испытание педагога

– «Круг два» – закрытый клуб только для особенных людей?
– Нет. Театр-студию посещают не только особенные, но и обычные люди. И когда мы вместе работаем, получается что-то сильное и мощное. Стирается граница, на сцене все равны.

Это школа эмпатии, гибкости, изобретательности, принятия, и чем раньше человек с этим встретится, тем проще ему будет жить в социуме. Театр открывает дверь поколению, которое не будет бояться и отторгать людей с особенностями.

– Методика занятий с такими учениками тоже особенная?
– Конечно. Студийцы в театре разных возрастов: старшему – 42 года, есть группы для малышей-дошкольников.

В моей группе – люди от девятнадцати до тридцати шести. Занимаемся четыре раза в неделю. На занятиях учимся правильно ставить стопы ног на пол, мягко переносить вес, ползать и перекатываться, прыгать, использовать всё пространство для движения, разные скорости.

Иногда у ребят случаются приступы – сознание улетает, они перестают себя контролировать. Не надо бояться этих проявлений. Нужно успокоить, вернуть в тело. Каждого – индивидуально: одного увести в соседнюю комнату, дать возможность в тишине прийти в себя, другому строго сказать: «Держи себя в руках». А иногда крепко обнять или лечь сверху всем телом, чтобы человек понял: «Всё нормально, я – здесь, ты – здесь».

Людям с особенностями трудно наладить контакт с партнером. Мы постепенно учимся запоминать свои ощущения от прикосновений, работать в паре: давать другому опору, балансировать, двигаться вместе.

Каждый урок для меня как педагога – испытание. Должна настроиться, сконцентрироваться и увлечь их. Если не заинтересую – не будут ничего делать.

Надо вести за собой и при этом дать проявиться индивидуальным особенностям каждого. И всякий раз возникает новый танцевальный материал, ни на что не похожий. Ребята органично и свободно себя чувствуют, когда это их личное движение, то, что уже заложено в теле, идет изнутри. Моя задача – заметить и подчеркнуть это движение.

Работа над собой

– Импровизации становятся частью постановок?
– Да. Это один из главных инструментов. Но есть сложности. Люди с особенностями умеют удивлять, часто выдают гениальные вещи – текст сочиняют на ходу, изобретают способы существования в пространстве. А на следующий день приходят и не помнят, что они делали. Иногда просишь повторить, а человек тебе говорит: «Это уже в прошлом». И тут же придумывает новое.

Поэтому мы записываем занятия на камеру, чтобы фиксировать импровизации, а потом работать с этим материалом. Из этого вырос наш спектакль «Суфийские мотивы», премьера которого прошла 10 мая 2017 года.

Это мой дебют как хореографа в «Круге два». Дебют и для режиссера-постановщика Наргис Абдуллаевой, и для большинства ребят – первый выход на профессиональную сцену.

Чтобы увлечь ребят, Наргис придумала тренинг «Кошки-мышки»: в коробку складывают разные предметы, и тот, кому удалось схватить её раньше остальных, достает одну из вещей и рассказывает историю, которая ассоциируется у него с ней. Из этой игры и зародился спектакль, а в результате получилось пластическое размышление об очень значимом: поиске своего пути, важности выбора. О том, что такое любовь, красота, знание. Ребята вместе со своими сценическими персонажами проделали над собой большую работу.

– Работа над собой – это понятие для части наших с тобой сверстников – тайна за семью печатями.
– А для наших студийцев – это постоянное состояние, постоянное преодоление. Поэтому мне интересно с ними работать: помогать раскрывать возможности.

И ограничения, которые накладывают на ребят их особенности, не преграда, наоборот, дают простор для фантазии. Не можешь ходить, передвигаешься только на коляске? Зато можешь сидеть, стоять на коленях, перекатываться. Коляску – в сторону, работаем с этими движениями. И рождается наш танцевальный дуэт.

У людей с особенностями связь между телом и сознанием неполная. Бывает, что человек не умеет использовать все части тела во время движения, или может двигаться только вперед, а заднее пространство не освоено, или не умеет переносить свой собственный вес, не может пройтись с закрытыми глазами, или всё делает только в одной скорости.

Одна из учениц даже на невысокий куб в полметра подняться не могла. Но в процессе занятий так научилась чувствовать свое тело, что сейчас может с помощью партнера на голове стоять, мы с ней даже верхнюю поддержку делаем.

– Педагогические неудачи?
– Не могу удержать внимание в группе более десяти человек. Часто не знаю, что делать, с какой стороны начать.

Иногда увлекаюсь, даю сложный материал, и не умею объяснить, забываю, что они – особые. Злюсь на себя за то, что не хватает терпения.

То, что даёт силу

– Если честно, как ты не перегораешь?
– Учусь, как распределять силы равномерно, без перенапряжения, чтобы потом не приходилось месяцами восстанавливаться – на это нет времени. Хотя спонтанность во мне ещё часто побеждает здравый смысл.

Помогает переключение внимания – участие в других проектах, смена обстановки. Танцую в составе фламенко-балета «De las llamas», руководит которым президент федерации фламенко в России Юлия Плахотина. У нас уже было два гастрольных тура – на Дальний Восток и Камчатку, а в Кремле прошел совместный концерт с испанским танцовщиком Адрианом Санчесом. Параллельно принимаю участие в проектах, связанных с современным танцем и перформансом.

Дает силы музыка, лес, вода, горы. В Туве – это гора Догээ, на ее вершину поднималась множество раз.

Еще – работа руками, поэтому иногда зависаю в мастерской «Круга два».

– Что особенное умеешь хорошо делать своими руками?
– Шапки крючком вяжу, делаю для друзей подарочные фляжки, переплетая суровыми нитками бутылочки, открытки из всего, что есть под рукой – бисера, ниток, журнальных картинок.

А еще могу хлеб в настоящей русской печке испечь.

– Откуда у городской девочки это умение – печь хлеб в русской печке?
– Из села Субботино, это в Шушенском районе Красноярского края. Там родилась и до сих пор живет моя бабушка Татьяна Савельевна Коновалова, в девичестве Огурцова.

Мы с ней очень похожи и внешне, и характером, обе всегда всё делаем по-своему. Когда приезжаю к ней, мы часто можем молчать, ни о чем не разговаривая, но чувствуя комфорт, словно между нами – невидимая связь.

У нас даже имя – одно на двоих. Она родилась 25 января 1933 года, в Татьянин день, а я накануне – 24 января 1994 года. Умудрилась появиться на свет по дороге от бабушки: мама моя перед родами поехала из Субботино в Кызыл, но не доехала, начались схватки, и я родилась в красноярском селе Ермаковское. И сегодня есть ощущение, что с первого дня жизни – в постоянной дороге.

Бабушка Татьяна – очень сильный человек, чего только ни делали ее руки за восемьдесят четыре года. В большой крестьянской семье – четырнадцать детей, выжили четверо, она – самая младшая. Мама ее, Анна Романовна, умерла, когда ей было пять лет. Отец, Савелий Платонович, женился вторично, но мачеха была не слишком добра к детям. В сорок втором он погиб на фронте.

С восьми лет по чужим домам Таня нянчила детей, стирала, белила. В школе только четыре года проучилась, когда ее, сироту, определили в детский дом. Была и телятницей, и птичницей, и прачкой, и каменщиком: тяжеленные носилки с кирпичами и цементом таскала, строя дома в селе Шушенское.

И мужа выбрала в родной деревне себе под стать. Михаил Николаевич Коновалов – тоже из крестьянской семьи, в которой было девять детей. Коноваловский дом до сих пор на краю Субботино стоит.

Сейчас он уже не так выглядит, в нем другие люди живут, но мне он дорог как семейная память, ведь его еще прапрадед Алексей с прапрабабушкой Харитиной строили. Мощные бревна сруба, голубые с белым ставни, наличники. Здесь выросла моя мама, здесь я гостила в детстве.

Подростком очень переживала из-за своего крупного тела, стремясь, чтобы оно соответствовало хрупкому балетному стандарту, занималась до изнеможения, в еде себя ограничивала. А сейчас успокоилась, потому что поняла, почему оно у меня именно такого размера и формы: гены предков, поколениями живших и работавших на земле.

В деревню каждое лето приезжаю, это уже стало ритуалом, традицией. Набираюсь там сил от своих корней.

В танце – по Кызылу

– В июле 2016 года ты попыталась объединить танцем кызыльчан, организовав невиданное для Тувы действо – танцевальную прогулку. Как считаешь, получилось?
– Думаю, что да, хотя массовости мы не достигли, и это естественно. Всё новое всегда принимается медленно и с большим недоверием, а для Тувы это было совершенно необычно.

В Москве танцевальные прогулки периодически проходят, начиная с мая 2014 года. К ним присоединились многие города мира, например, Санкт-Петербург, Киев, Ижевск, Харьков, Уфа, Екатеринбург, Новосибирск, Вильнюс, Алматы, Тель-Авив.

Суть такая: люди собираются вместе и идут по улицам города, танцуя под общую музыку, которая звучит в их наушниках, неслышная остальным. Летом шестнадцатого года по дороге в Туву на фестиваль живой музыки и веры «Устуу-Хурээ» с подругами-коллегами Натальей Сибиряковой и Катериной Бачуриной приняла участие в такой танцпрогулке в Новосибирске. Около сорока человек тогда собрались. Было весело, очень хотелось продолжения.

Решили и Кызыл расшевелить. Создали группу в социальных сетях, попросили подписчиков скинуть любимую музыку. Продумали маршрут: от входа в парк по набережной Енисея через скульптурный комплекс «Центр Азии» к Национальному музею. Прикинули, что он в среднем займет два часа, составили под него плейлист из предложенных мелодий – от хип-хопа до джаза и Штрауса.

Сбор назначили в шесть вечера, но сработало пресловутое «тувинское время»: только к семи тридцати люди подтянулись, но многие – неподготовленные, хотя в интернете мы выложили очень подробную инструкцию: что и как делать. У одних не было плейлиста, кто-то не взял с собой наушники.

Так что в танцевальный путь отправились тринадцать человек: нас трое, без Наты и Кати я бы это не смогла провести, и десять кызыльчан.

– Как реагировали прохожие на странных людей, танцующих под слышимую только ими музыку?
– Кое-кто ненадолго присоединялся к шествию, а в основном смотрели с удивлением. Честно говоря, боялась, что нас остановит полиция, ведь мероприятие не было ни с кем согласовано. Но всё обошлось, за несанкционированную демонстрацию нашу танцпрогулку не приняли.

Участники вначале стеснялись, но уже к середине маршрута расслабились. Мы и в магазин за водой заходили, не прерывая общий танец.

Целей своих – оживить улицы Кызыла, организовать пространство для знакомства и общения людей – мы все же достигли. До конца маршрута продержались всего пять из десяти, но среди них не было ни одного недовольного. Просили продолжения.

Совместный танец – это очень крутой опыт близости, музыка мощно объединяет, тем более, если ее вокруг больше никто не слышит.

Не наблюдая из-за кустов

– А музыка, слышимая всеми, разве не объединяет?
– Объединяет, если она хорошая и в правильном месте звучит.

– Знаешь такое место?
– Знаю. В 2013 году в моей жизни случился Международный фестиваль живой музыки и веры «Устуу-Хурээ» с двухчасовым шествием хороо до Верхнечаданского храма. Там услышала о его жизни до и после восстановления и вдруг осознала ценность места, в котором нахожусь. Вновь услышала национальную музыку, новыми глазами взглянула на людей, и такая глубина мне открылась!

Ты ведь помнишь, когда я была школьницей, мечтала уехать из Кызыла – большой мир посмотреть. А после этого фестиваля ощущаю очень мощную связь с тувинской землей. И мне очень важно возвращаться сюда как можно чаще. Когда вижу степь, внутри всё замирает: я – дома.

Свои поездки к маме специально к датам фестиваля подгадываю: в 2017 году он у меня уже четвертый. В этом году на двадцать первый «Устуу-Хурээ» привезла свою подругу и коллегу Наргис Абдуллаеву. Она из Узбекистана, была в Ташкенте ведущей актрисой театра «Ильхом», сейчас работает в Москве в театре документальной пьесы «Театр.doc», а в «Круге два» реализуется как режиссер-постановщик и педагог актерского мастерства.

Для Наргис это было настоящим открытием Тувы, и при этом она очень точно вписалась в мир фестиваля.

– А что это значит для тебя – вписаться в мир фестиваля?
– Четыре дня в палаточном лагере на фестивальной поляне – особое время, которое и трансформирует людей, изменяя сознание, и демонстрирует самое лучшее в них. Бывает, что и худшее, но это – реже, и такие гости, как что-то чужеродное, сразу ощущаются: они не туда попали.

Фестиваль – открытое окно в большой мир музыки, культуры и для местных жителей, и для гостей со всего мира. И дети их растут на этой многоязычной поляне вместе с музыкой.

Игорь Дулуш, Тимур Дулуш, Софья Кара-оол вдохновляют меня: двадцать один год не бросать свое детище, которое требует огромных сил и затрат. Поэтому стыдно быть в фестивальные дни просто ленивым зрителем, хочется и свой вклад вложить.

– Твой личный конкретный вклад?
– После концерта собирала с Наргис мусор на фестивальной поляне, вместе помогали Союзу журналистов Тувы в его пресс-центре в палаточном лагере: мыли посуду после угощения гостей бараном по-тувински, следили за очагом, развешивали газеты.

В шестнадцатом году довелось даже на фестивальную сцену выйти. Моя подруга Юлия Носкова прямо на поляне собрала группу «Закон ОммА». Утром просыпаюсь, выбираюсь из палатки, и меня тут же просят поддержать этот новорожденный сборный коллектив танцем. И вот уже обнаруживаю себя на сцене. Чистейшая импровизация. И как же мы ликовали, когда в результате даже диплом получили в номинации «Перформанс».

И «Устуу-Хурээ», и театр «Круг два» – это послание нам с тобой, поколению двадцатилетних. Люди рано или поздно уходят от нас, и нужно быть готовым продолжить их дело. Нельзя оставаться в стороне и наблюдать из-за кустов.

Надо действовать. Надо взрослеть.