Многочисленные колониальные и современные этнографические свидетельства показывают, что для народа майя танец был и остается одной из важнейших форм выражения религиозных представлений, культурной идентичности и исторического опыта.

Значительное количество надписей (более 15), посвященных ритуальному танцу, происходят из городища Йашчилан (Мексика), столицы царств Сийахчан и Пет. Большинство текстов датируются второй половиной VIII в. н. э., когда неспокойная внутриполитическая обстановка в правление Йашун-Балама IV, пришедшего к власти после десяти лет “междуцарствия”, требовала консолидации элиты, в том числе, посредством публичных ритуальных действ, основным из которых стал танец, запечатленный в изображениях и текстах на стелах и притолоках. Царские надписи Йашчилана представляют практически все основные разновидности ритуальных танцев: танцы с посохами “шукпи”, “хасав-чан”, “чак-к’ат” и танец “взятия к’авиля”.

“Взятие к’авиля” - важнейшая часть церемонии восшествия на престол во всех царствах майя. В Сийахчане этот ритуал приобрел вид особого танца, буквально “танца взятия”. К’авиль - имя одного из общемайяских божеств классического периода, а также обозначение основной царской инсигнии - скипетра в виде фигурки этого бога, - передача или принятие которой символизировали переход верховной власти к царю-преемнику. Причем, если к’авиль - это название царского скипетра как такового, то отдельные к’авили имели собственные имена. Йашун-Балам IV брал к’авиль в танце при воцарении 3 мая 752 года (о дате последнего нам известно по текстам на стелах и притолоке),  а затем повторял ритуал в начале каждого пятого года от даты восшествия на престол.

Танец с посохом “шукпи” также напрямую увязывался с датой воцарения Йашун-Балама IV, но с окончанием пятилетия царствования, а не с началом каждого пятого года.

Наибольшее внимание исследователей неизменно привлекал танец с посохом “хасав-чан”. Во всех случаях ритуал приходится на день летнего солнцестояния. И в XX веке традиционные общины майя - ч’орти приурочивают к этому дню церемонии, связанные с максимальным смещением солнца к северу, началом следующей половины солнечного года и сменой особых “жрецов”, которая происходит раз в 18 месяцев. Кроме того, вслед за летним солнцестоянием в сезоне дождей наступает перерыв, во время которого крестьяне производят повторный сев.

Особенность ритуального танца в Сийахчане - наличие дополнительных участников, что придает танцу характер важного социально-политического действа. Причем, в ходе одного и того же танца участники могли меняться: в одном изображении Йашун-Балама IV сопровождает сахаль К’ан-Ток-Вайаб, тогда как на другом, посвященной тому же событию, фигурирует одна из жен царя. Особый статус придается наследнику, его матери и дяде. Судя по надписи на притолоке, Челет-Чан-К’ихнич принимал участие в ритуальных танцах, начиная с 5 лет. Причем, не как “наследник”, а как “царь”.

Ритуальные функции самого танца остаются в тени гипотетических должностных перемещений. К. Тейт предположила, что танец с посохом хасав-чан был кульминацией церемоний по случаю максимального смещения солнца на север. Н. Грюбе, напротив, отмечает господство военных мотивов в костюмах танцующих, предполагая, что хасав-чан мог быть разновидностью боевого штандарта. Перевод названия посоха, как “он расчищает небо”, скорее указывает на связь танца с аграрным календарем и обрядами, с уходом облаков и наступлением долгожданного перерыва в сезоне дождей.