Путь артиста балета в современном мире чаще всего бывает тернист и нелегок. Какие горы нужно свернуть, чтобы доказать, что ты можешь, что ты талантлив, что ты имеешь право танцевать то, что хочешь и где хочешь. И у каждого из танцовщиков всегда есть своя заветная 'нестанцованная' Мечта. И высшим проявлением Справедливости становится ее осуществление. Я помню, как очень давно Денис Медведев озвучил эту свою мечту - 'Хочу станцевать Спартака...' И станцевал его - пусть не в Большом театре, зато в молодом и полном сил коллективе в Йошкар-Оле, которым руководит настоящий подвижник - Константин Иванов (кстати, в прошлом - замечательный солист Большого). 'Спартак' давно станцован, страсти и радости поутихли, а впереди... впереди новые заветные горизонты! Денис, успеха тебе, богатырских сил и верных любящих друзей-соратников!
О профессии, о творчестве, о жизни и просто о том, что любит, а что в корне не приемлет рассказал Танцевальному Клондайку наш герой. Мы беседуем с первым солистом Большого театра Денисом Медведевым.
Танцевальный Клондайк (ТК): Денис, ты в детстве хотел быть гонщиком. Сегодня ты увлекаешься восточными единоборствами. Как это соотносится с классическим танцем?
Денис Медведев (Д.М.): Что касается гонщика – действительно я хотел им быть, и сейчас езжу на автомобиле, но уже за несколько лет понял, что особо не разгонишься-то здесь у нас…
ТК: А вообще ты азартный человек, рисковый?
Д.М.: Я человек рисковый, но не азартный. Для меня азарт – это обычно сочетание каких-то игр, в которых я практически никогда не участвую, а вот что касается риска – иногда можно рискнуть, чтобы потом выпить шампанское (смеется)…
ТК: Приходилось рисковать по-настоящему – в жизни или на сцене?
Д.М.: Риск в жизни? Было пару ситуаций, достаточно рискованных… Я не знаю, как это объяснить – хорошим поступком или плохим, я об этом не задумывался, - лежащему льву в пасть я свою голову пытался засунуть…
ТК: Зачем?!
Д.М.: Я даже не задавался этим вопросом, просто меня из зала пригласил человек, совершенно случайно, он любого вызывал, в итоге взял меня за руку и вывел. У меня было такое чувство, будто я с этими львами уже несколько лет знаком и делаю это не в первый раз. Я это совершил не для того, чтобы что-то показать… Просто это был я. Я такой человек: я пошел и я сделал. Что касается восточных единоборств, «Школы змеи»… Вообще и искусство балета, и искусство единоборств – все это связано, и восточные единоборства – это такая энергетическая, духовная школа, где учат не просто постоять за себя, а помимо этого владеть своими эмоциями, управлять своим телом, что-то открыть в себе новое. Сначала я увлекся философией, познанием внутреннего духовного мира, но захотелось чего-то большего... Я вообще всегда стремлюсь узнать что-то новое, правда не всегда мне хватает на все времени, основное – профессия – забирает очень много физических сил, эмоций и нервов, иногда трудно совладать с собой, со своей депрессией, потому что не всегда получается в спокойной обстановке работать.
ТК: Известная история о том, как тебя перед самым выпуском чуть не исключили из хореографического училища. Что тогда помогло выстоять, поверить в себя?
Д.М.: Во-первых, помогли вера в себя, в свои возможности, стремление идти к своей цели до конца, несмотря ни на что, через любые препятствия достигать поставленных задач. Я человек внутренне очень целеустремленный. Конечно, когда это все произошло в училище, это был шок для меня, - я был ребенок, который не ожидал того, что могло произойти и не представлял свою жизнь дальше без этой профессии! Конечно, это было очень тяжело, и слезы были, и переживания родителей, но когда я перешел к другому педагогу – Петру Ефимовичу Корогодскому – он мне очень помог. Он сказал: «Ничего, ребята. Сейчас два пируэта делаете и падаете, но я научу вас». Я ему ответил: «Знаете, я докажу, что я могу сделать больше, мне просто нужно время и, пожалуйста, помогите» - «Давайте, давайте, работайте!» И постепенно я начал вылезать из этой дыры и наращивать свои технические возможности, опять же благодаря педагогу.
ТК: Что важнее для балета – талант, данный свыше, или труд, целеустремленность, возможность наработать то, чего нет?
Д.М.: Знаешь, удивительный парадокс: иногда людям дано от Бога все – данные, потрясающая фигура, сценическое обаяние, но они настолько ленивы, что ни один педагог не может заставить их работать. Они думают, что им в любом случае все дадут, потому что они хороши собой. Но я считаю, что каждому свое. Понимаешь, я привык всего добиваться в жизни сам и вылепил себя благодаря педагогам и нашему совместному труду. Бывает наоборот, когда у человека есть внутренний талант, но тело его не приспособлено совершать какие-то сложные вещи, вообще склонность идет к характерному или к современному танцу, и в них он себя выражает, быть может, гораздо ярче, чем в классике. Просто эти артисты своим упорством стараются доказать на сцене, что они не хуже других. У некоторых это действительно получается, кто-то не выдерживает и вообще уходит из профессии - люди ломаются, психологически ломаются. Здесь просто нужно желание, потому что на самом деле, имея все данные и не имея желания, добиться чего-либо в нашей профессии очень трудно. Постоянно быть в форме – это состояние нормы для требовательного артиста.
ТК: Реально одним трудом и упорством добиться результата?
Д.М.: Я думаю, что реально, несмотря ни на какие современные способы достижения цели – я имею в виду финансовые стороны и т.д., «тыльные» прикрытия сверху. Я считаю, что все равно есть зритель, есть труппа, которые всегда оценят тебя по достоинству, и либо они тебя принимают, либо нет.
ТК: Ты думаешь, оценка зрителя всегда бывает адекватной, правильной, или все-таки зритель может ошибаться, вводимый в заблуждение, например, теми же клакерами?
Д.М.: Все-таки зрителя не обманешь. Есть люди – дай Бог им здоровья – которые видели прежнее поколение и по сей день ходят на молодых смотреть и нас очень поддерживают. Конечно, иногда приходят люди в театр поесть, в буфете посидеть, поговорить по мобильному телефону, и непонятно, зачем они вообще пришли на представление, - дабы сказать «я был в Большом»? Сидят с постными физиономиями, смотрят спектакль… Да, неприятно. Но ты знаешь, что выполняешь свой долг, что несешь людям искусство, отдаешь им свою энергию, и хотелось бы получить от зрителя должную реакцию.
ТК: Можно ли сказать, что раньше было легче работать в том плане, что зритель был искреннее, отзывчивее, качественно другой?
Д.М.: Я согласен, что публика меняется. Но что интересно, - когда ездишь по городам России или за рубеж, там иногда встречается такая публика, которая тебя просто шокирует своим приветствием, своими теплотой и дружелюбием - это редко можно встретить. Есть такие люди, которые тебя ждут всегда и всегда тебя отблагодарят: и цветы подарят, и придут поговорят, и в гости пригласят.

Готовясь к интервью, я внезапно вспомнила о такой чудесной детской книжке В.Драгунского – «Денискины рассказы». Признаться, натолкнуло меня на это ее «говорящее» заглавие. Мне пришло на ум предложить моему собеседнику «творческое» задание – пофантазировать, подобно герою книги, на тему «что я люблю…», «…и чего не люблю»! Денис охотно включился в эту игру, и вот что получилось.
ТК: Я люблю…
Д.М.: …все то, что радует эмоционально: хорошая погода, солнце на дворе – уже настроение хорошее; приятное какое-то слово;
…люблю, когда получается на сцене то, чего ты хочешь сам. Это бывает не часто, просто порой все совпадает в этот день: и замечательная публика, и отлично играет оркестр, и у тебя получаются все элементы - и ты становишься такой счастливый, наполняешься таким количеством эмоций, энергии, что на несколько дней хватает, и все спрашивают: «что с тобой? Влюбился, что ли?»… Конечно, и влюбляюсь, и прекрасно отношусь к противоположному полу, замечательно, это, наверное, вообще основное, не знаю… (смеется);
…люблю очень сладкое (смеется), вот такой сладкоежка… Я знаю, что это вредно, в детстве вообще страдал диатезом… Сейчас – тьфу-тьфу-тьфу, ем все, кроме меда: единственное, чего я не ем – это мед, хоть и фамилия Медведев (смеется), а так мороженое, пирожное – это я обожаю. Могу прийти в буфет, семь пирожных залепить перед репетицией, меня спросят «ты что, с ума сошел?!» - а я говорю: «знаете, а мне это помогает прыгать!» - и иду на репетицию совершенно счастливый и довольный;
…люблю веселые компании, но люблю иногда и уединение, вообще полное затишье на неделю: побыть в себе, пойти на единоборства, там проявить себя по-максимуму, выпустить накопившийся пар и вернуться опять к работе;
…люблю, когда руководство к тебе хорошо относится и когда дают тебе творчески расти и действительно понимают то, что ты делаешь и насколько это непросто. Когда тебя чем-то поощряют, будь то гастроли или интересные новые предложения.
ТК: Я не люблю…
Д.М.:…я не люблю, когда мне часто повторяют, что нужно что-то сделать. Мне достаточно один раз сказать, и я помню это. (Смеется): Мама все время зовет: «иди есть!» Двадцать раз скажет «все остыло!»… Мне все равно, я, как собака, съем холодное, ничего страшного;
…не люблю, когда люди, которым ты доверял, за твоей спиной неожиданно проявляют свои отрицательные качества и предают. «Не люблю» - слабо сказано: сразу все в отношениях перечеркивается, и из позитива они резко переходят в негатив;
…ужасно не люблю, когда не хватает времени нормально позаниматься и все успеть сделать на классе, потому что то какие-то репетиции выписывают раньше, то вдруг прогоны начали делать вместо 12.00 в 11.00… Не можешь творчески подойти к серьезной роли. Вот это очень раздражает, и я не люблю, когда начинают нам давить на наш профессионализм, а условий нормальных не создают;
…не люблю болеть. После болезни самый трудный период - восстановление, когда ты начинаешь свой организм заставлять работать как бы сначала;
…не люблю говорить людям неправду, когда все говорят «замечательно, замечательно», а тебе совсем не понравилось – я лучше уйду и промолчу. Не люблю слушать ложь – терпеть не могу, у меня всегда есть свое мнение, и я всегда его выскажу и стараюсь отстоять. Если я в чем-то неправ, стараюсь пересмотреть свою точку зрения. Я всегда приму поражение, но не сразу - подумав и остыв…
ТК: …Ты просто какой-то абсолютно положительный получаешься! У тебя есть недостатки?
Д.М.: Есть – характер. С одной стороны он хорош, но с другой очень агрессивный, потому что не всегда получается умерить свой пыл… Характер дурацкий, и сам я страдаю от этого, и в личной жизни бывает много неприятных моментов, так что приходится грустить о чем-то, жалеть… Недостаток – профессионализма, может быть в том, что не все дано от Бога, как хотелось бы…
…не люблю, когда люди не могут скрыть своей зависти. Не люблю, когда мне мешают работать. Я очень серьезно отношусь к работе, к каждой партии, потому что это непросто дается, хотя игровые партии, быть может, даются проще; все зависит от атмосферы, которую создают руководители… Я люблю танцевать то, что было, когда я пришел в театр - были такие балеты, как «Корсар», «Ромео и Джульетта», «Фантазия на тему Казановы», «Раймонда», «Спартак», «Чиполлино», - они шли довольно часто. Мы ходили на эти спектакли-легенды… А сейчас в театр ломятся оттого, что вот новая постановка - а на следующий день на ней уже ползала.
ТК: Тебе посчастливилось непосредственно работать со многими зарубежными хореографами - с Лоркой Мясиным, Джоном Клиффордом, Поклитару, ты с успехом танцуешь партии в балетах таких выдающихся мастеров мирового уровня, как Ноймайер, Аштон, Баланчин, Лакотт…
Д.М.: Да, эти роли и работа над ними для меня очень важны. С Лоркой мы репетировали Перуанца в «Парижском весельи» - эту партию его отец Леонид Мясин (хореограф спектакля) ставил специально для себя; Клиффорд возобновлял в Большом баланчинскую «Тарантеллу». В «Тщетной предосторожности» Фредерика Аштона у меня две разнохарактерные партии – Колен и Ален. Можно сказать, сразу двух персонажей танцую я и в «Сне в летнюю ночь» Д.Ноймайера - это Пэк-Филострат. Встреча с хореографией Касьяна Ярославича Голейзовского подарила мне «Нарцисса». И, конечно же, работа с Юрием Николаевичем Григоровичем – Конферансье в «Золотом веке».
ТК: Ты часто упоминаешь педагогов, очень тепло и с благодарностью отзываешься обо всех. И действительно, для артиста балета педагог – это наставник на всю жизнь, мудрый лоцман его творческого процесса.
Д.М.: Практически над любой крупной партией я работаю с Валерием Степановичем Лагуновым (и над уровнем профессионализма тоже!), но всегда прислушиваюсь и к другим педагогам: например, Золотого божка я репетирую с Василием Степановичем Ворохобко.
ТК: Денис, как проходит работа над ролью? Как нужно работать, чтобы партию станцевать достойно?
Д.М.: Здесь, я думаю, стоит вспомнить слова К.С.Станиславского: «Не бывает маленьких ролей – бывают маленькие артисты». Хорошо сделать любую роль в нашей профессии довольно трудно. Это всегда продолжительная работа в репетиционном зале. Нужно прежде всего стремиться к тому, чтобы происходило гармоническое слияние артиста с ролью. Надо, конечно, и от себя что-то привносить. Все роли абсолютно разные, и к мелким иногда приходится относиться более ответственно, чем к большим.
Я думаю, мне даже повезло - в том, что посчастливилось на сцене Большого театра прикоснуться к воплощению таких уникальных личностей, как Казанова и Нижинский (балеты «Фантазия на тему Казановы» и «Нижинский», хореография М.Л.Лавровского – прим.ред.). Любой «думающий» актер может об этом только мечтать! Ведь когда в создании роли участвуют душа и сердце артиста, - это всегда волнует зрителя. Эти партии я получил благодаря тому, что Михаил Леонидович Лавровский «увидел» меня в этих ролях. И работа эта была самой интересной для меня в тот период! Передо мной сегодня стоит следующий вопрос: встретятся ли на моем творческом пути партии такого уровня и значения?..
ТК: Признаюсь честно – помню, что на твоем «Чиполлино» я тайком шмыгала носом, понимая вдруг, что на глаза наворачиваются слезы (что мне в принципе не свойственно... хм...) – настолько жизнеутверждающим был этот спектакль торжествующего добра и твой герой в нем…
Д.М.: Я с большим удовольствием танцую партию Чиполлино в одноименном балете Г.А.Майорова, которая, кстати, очень сложна технически. В этом спектакле проживаешь целую жизнь героя со всеми горестями и радостями, ведь Джанни Родари создал очень объемный образ в своей сказке. Я бы сказал, что в своих стремлениях это сказочный «Спартак» для детей. Но, к сожалению, спектакль идет редко, хотя и очень любим зрителями…
Сегодня я очень рад, что спустя без малого 10 лет (!) ко мне вернулось замечательное вставное па де де из 1-ого акта «Жизели» в редакции Ю.Н.Григоровича. Его я станцевал только-только прийдя в театр, что было очень ответственно тогда… Сейчас в театре, к сожалению, артисты получают роли непонятным способом, зачастую с ними не справляясь, и все идет так, как будто это так и должно быть, при этом вся труппа в кулуарах возмущается, но все продолжают делать вид, что все отлично! Коллектив, конечно, не тот, что был раньше, когда очень многие способные и талантливые артисты получали звание солистов почти перед пенсией, а сегодня девочка на первом году в театре получает положение солистки или примы…
ТК: Скажи, часто приходится уходить в «творческий запой»?
Д.М.: Особенно когда готовишь новую роль – то да. Углубляешься максимально, полностью, пересматриваешь какие-то записи, если это новая постановка – то обдумываешь, как, что, о чем, что можно привнести своего. Всегда смотришь на других исполнителей – учиться продолжаю и по сей день, и буду учиться.
ТК: Ты разграничиваешь понятия «театр» - «дом»?
Д.М.: Приходя домой, стараюсь не думать о том, что было в театре. Но если что-то учишь, готовишь, все равно приходишь домой – у тебя мысли все еще в театре, все это сливается воедино. Но все же стараюсь приходить домой – и забыть обо всем или уехать за город, затопить баню, напариться, попрыгать в снег, пойти в ночной клуб.
ТК: Ты суеверный человек? Что для тебя вера?
Д.М.: Все артисты суеверные, но у каждого своя вера. Кто-то перед выходом по сцене три раза стучит, кто-то по голове… Я никогда этого не делаю. Хотя вера - она существует, и если у меня что-то удается, я всегда поблагодарю того, кто Свыше. Перед выходом на сцену происходит какое-то обращение к Богу - то, в чем сейчас, в этот момент, ты действительно нуждаешься.
И напоследок. О Медведеве могла бы много теплых слов сказать любая его партнерша. Но нам думается, что одним из самых ценных мнений останется отзыв о нем балерины, для которой Денис Медведев стал… первым в ее профессиональной жизни партнером. Было это в Московском хореографическом училище. Рассказывает Людмила Перегонцева, выпускница МАХУ и ГИТИСа, в прошлом артистка балета Музыкального театра имени К.С.Станиславского и Вл.И.Немировича-Данченко, ныне - педагог-репетитор.
'Я поступила в первый класс училища, Денис был старше меня на год, учился во втором, и фактически все номера, которые шли по училищу, мы с ним танцевали вместе. Получалось, что тот, кто старше, кто знает репертуар, вводил в него младшего ученика... Был в училище такой классический номер на музыку Беллини, разучивался он во 2-3 классе хореографического училища, и я его с ним танцевала; Детский вальс из «Тщетной предосторожности» - тоже с Денисом в паре; ближе к выпускному – «Цыганский танец». Какой он был уже тогда как партнер? Надежный. И он умел всегда поддержать, и в первую очередь морально: всегда поможет, подскажет – редкое в училище качество, где в основном каждый за себя. Помню, когда мы с ним готовили Цыганский, меня трясло, как осиновый лист, потому что ввелась я очень быстро, просто внезапно - заболела девочка, которая должна была его танцевать. Денис успокаивал, как мог: «Не волнуйся, я все подскажу!», и он все показал, все со мной разобрал. Я думаю, сейчас он партнер от Бога, и артист балета тоже от Бога, потому что когда на выпускном они с Ниной Капцовой танцевали «Тщетную предосторожность» - было видно, что он очень своеобразно подходит к роли, ищет какие-то новые грани образа, новые краски, это ему дано. И всегда подходит к партии очень ответственно. Я всегда искренне очень радуюсь за Диньку, когда он идет вперед! Да у него и человеческие качества замечательные – куда бы он ни спешил, как бы ни был занят, всегда при встрече обязательно остановится, спросит, как дела, что в жизни нового происходит, какой творческий рост - человечек он очень теплый».

Фотографии из личного архива Дениса Медведева